Толковый словарь по философии - валентин и валентинеане

Валентин, самый значительный гностический философ и один из гениальнейших мыслителей всех времен, родом из Египта, жил в первой половине 11-го века, прибыл в Рим при папе Гигине в 140 году, стал знаменит при Пие I и дожил до времени папы Аникиты. Умер на о-ве Кипр в 160 году. Других достоверных сведений о жизни его не имеется. Сочинения его, как и вся почти гностическая литература, до нас не дошли, за исключением маловажных фрагментов. Коптская книга "?????? ?????", найдена 40 лет тому назад, не принадлежит Валентину, как сначала предполагали, а есть лишь второстепенный офитский апокриф. Валентинова система, стоящая во главе египетского типа гностики, обстоятельно излагается в древнейшем и важнейшем источнике для изучения гностицизма у св. Иринея Лионского в его "??????? ??? ???????? ??? ?????????? ???????" (книга I).

В основе системы общегностическая идея абсолютной полноты (???????) вечного бытия или мира эонов, из которого происходит и к которому возвращается все способное к восприятию истины. На незримых и несказанных высотах (то есть в сфере чисто-трансцендентного бытия, говоря новейшим языком) пред-вечно пребывает совершенный эон первоначально, праотец или Глубина (?????). Будучи выше всякого определенного бытия, как положительное нечто, или истинная бесконечность, этот первоэон имеет в себе абсолютную возможность или мощь (potentia, ???????) всего и всякого определенного бытия, имеет ее в себе, как свою мысль и радость. В таком внутреннем, невыраженном состоянии эта мысль Глубины называется Молчанием. Непостижимое Глубины всегда остается в Молчании, постижимое же становится началом всего, будучи из потенциальной мысли первоэона произведено в действительность актом его воли. Это второе, произведенное начало всего есть Ум, также называемый Единородным и Отцом всяческих. С ним вместе произведена и соотносительная ему идеальная объективная Истина. Они, оплодотворяя друг друга, производят Смысл (?????) и Жизнь (???), а эти, в свою очередь, порождают Человека и Церковь, то есть общество. Эти четыре пары (сизигии): Глубина и Молчание, Ум и Истина, Смысл и Жизнь, Человек и Церковь, составляют совершенную осьмерицу (огдоаду), которая, не из недостатка или потребности, а по избытку внутреннего довольства и для нового прославления Первоотца, производит еще 22 эона: Смысл и Жизнь 10 (декаду), а Человек и Церковь 12 (додекаду). Все вместе 30 эонов и составляют выраженную полноту абсолютного бытия Плэрому. Последний из тридцати женский эон, София возгорается пламенным желанием непосредственно знать или созерцать Первоотца Глубину. Такое непосредственное знание  Первоначала свойственно только его прямому произведению Единородному Уму; прочие же эоны участвуют в абсолютном ведении Глубины лишь посредственно, по чину своего происхождения, через своих производителей, а женские эоны, сверх того, обусловлены в сем деле и своими мужскими коррелатами. Но София, презревши как своего супруга Желанного, так и всю иерархию двадцати семи эонов, необузданно устремляется в бездну несказанной сущности. Невозможность ее проникнуть, при страстном желании этого, повергли Софию в состояние недоумения, печали, страха и изумления, и в таком состоянии она произвела соответственную ему сущность неопределенную, безвидную и страдательную. Сама она, потерявши свой внутренний устой и выйдя из порядка Плэромы, разрешилась бы во всеобщую субстанцию, если бы в своем безмерном стремлении не встретила вечного Предела, все приводящего в должный порядок и называемого также Очистителем, Воздаятелем и Крестом. Орос исключил из Плэромы бесформенное чадо Софии, ее объективированное страстное желание,  а Софию восстановил на прежнем месте в Плэроме. Положительным результатом происшедшего беспорядка явилось произведение Единородным двух новых эонов Христа и Духа Святого. Первый научил всех эонов различать в Первоотце Его непостижимое от постижимого, а также сообщил им закон последовательности и сочетания эонов: Дух Св., с другой стороны, открыл им их существенное тождество, в силу которого все в каждом и каждый во всех. Утешенные, успокоенные и обрадованные этим откровением, эоны проявили на деле свою солидарность, произведя сообща, из лучших своих сил, совокупный Плод Плэромы и соборный Дар ее Первоотцу эона Иисуса или Спасителя. Он же, как от всех происшедший, называется Всё (???). А между тем извергнутое из Плэромы бесформенное детище мятежного эона (называемое именем матери, только в еврейской форме множественного числа Ахамот, испорченное из Га-Хакмот) томилось в полном мраке и лишениях. Сжалился над нею Христос и, снизойдя, собственной силой вложил в нее некоторый внутренний образ Плэромы, но только по существу, а не по знанию (то есть бессознательную идею), чтобы изгнанница могла чувствовать и скорбь разлуки, а вместе с тем имела бы и светлое предощущение вечной жизни. Совершивши это, Христос удалился в Плэрому, а устремившаяся за ним Ахамот была удержана Пределом. Тогда она впала в состояние смятения, более сильное (потому что более объективное, фактически-обусловленное), чем некогда ее мать вышняя София. Страстные ощущения, которые испытывала Ахамот, были не только преходящим изменением, как у Софии, но и постоянной противоположностью. Она сама была уже объективированной страстью Софии, а ее собственные противоборствующие страсти объективируются еще реальнее и даже прямо материализуются. Вся влажная стихия в нашем мире это слезы Ахамот, плачущей по утраченном Христе; наш физический свет есть сияние ее улыбки при воспоминании о нем, ее скорбь и туга застыла и отвердела в плотном веществе; из ее страха возникли сатана и демоны, а из ее обращения и стремления к утраченному произошли Димиург (космический ум) и прочие душевные существа. Во всем этом ей помогал посланный по мольбе ее Христом из Плэромы Спаситель или Утешитель (Параклэт). Он отделил Ахамот от ее низших порождений и пробудил в ней сознание, а она, от созерцания сопровождающих Спасителя ангелов, произвела свое высшее порождение духовное начало в нашем мире, семя будущих духовных людей, пневматиков или гностиков. Произведя все это, она захотела образовать свои произведения, дать им форму; но сделать это с духовным началом ей было нельзя, так как оно было однородно и равного достоинства с ней самой, а только низшее образуется высшим. Поэтому ее образующее действие ограничилось душевным существом Димиургом, который, бессознательно ею внушаемый и направляемый, стал созидать видимый мир и прежде всего семь небес (то есть семь планетных сфер, включая солнце и луну); затем материальные стихии (происшедшие, как сказано, из страстных состояний Ахамот) он слагает и связывает, образуя из них земной мир, и в конце этого зиждительного процесса творит человека. В это совершеннейшее создание Димиурга София-Ахамот, неведомо для самого создателя, вложила высшее духовное начало, порожденное ею от сочетания с Параклэтом. Таким образом, в человеке соединены три начала: 1) материальное, 2) душевное, полученное от Димиурга, и 3) духовное, вложенное Софией-Ахамот. Эти три начала не осуществляются равномерно всем потомством первого человека. В одних людях реализуется только материальное начало это люди плотские, роковым образом предопределенные ко злу и гибели; в других осуществляется среднее психическое начало это люди душевные, способные и ко злу и к добру по собственному выбору; в случаях предпочтения ими добра они спасаются верой и делами, но никогда не могут достигнуть высшего совершенства и блаженства, какие предназначены для людей третьего разряда, по существу духовных. Эти "чада премудрости" не нуждаются ни в вере, ибо обладают совершенным знанием, ни в делах, ибо они спасаются не своими действиями, а тем духовным семенем, которое свыше в них вложено. Цель мирового процесса состоит именно в том, чтобы это малое духовное семя раскрылось, развилось и воспиталось через познание душевных и чувственных вещей, а цель пришествия на землю Спасителя состояла в том, чтобы собрать всех имеющих в себе "семя жены" (то есть Софии-Ахамот) и из бессознательных пневматиков превратить их в сознательных гностиков, открывши им истину о Небесном Отце, о Плэроме и об их собственном происхождении. Но он воспринял от Димиурга также и "душевного человека", чтобы явиться и душевным и праведных из них спасти, возбудивши их к истинной вере и добрым делам. Материального же начала в Спасителе не было (ибо материя не воспринимает спасения), и тело его было особенное, фантастическое. Когда все гностики познают себя и разовьют свое духовное семя, наступит конец мира. София-Ахамот окончательно соединится со Спасителем и войдет в Плэрому; духи гностиков, приняв женский характер, войдут в сочетания (сизигии) с ангелами и также будут восприняты в Плэрому. Димиург и "душевные" праведники утвердятся в своем царстве небесном, или в "среднем месте", а материальный мир, с плотскими людьми и с князем мира сего сатаной, сгорит и обратится в ничто.

За недостатком подлинных текстов невозможно с полной уверенностью отделить в изложении св. Иринея мысли Валентина от дополнений его ближайших учеников, но несомненно, что в такой стройной, последовательной и поэтически-оригинальной системе все главные черты принадлежат гениальному учителю.

С точки зрения философской, величайшее достоинство Валентиновой системы состоит в совершенно новом метафизическом (хотя и облеченном в поэтическую форму) взгляде на материю. Древняя мысль знала только два представления о материальном бытии: или как в индийском пантеизме, а также у элеатов, это бытие являлось лишь субъективным призраком, обманом духа; или же, как в остальной греческой философии, материи приписывалась безусловно самостоятельная реальность. В Валентиновой же системе впервые материальное бытие ясно определяется в своем истинном существе, как реальность условная, именно как действительный результат душевных изменений. Что касается до метафизических и этических недостатков этой системы, то они общи ей со всеми прочими гностическими учениями и будут указаны при общей оценке этого умственного движения.

Валентинеане. Из ближайших последователей Валентина, современных св. Иринею, Секунд внес в идею Плэромы начало пифагорейского дуализма, различая в высшей осьмерице (огдоаде) правую и левую стороны, или свет и тьму. Епифанэс, с одной стороны, осложнил метафизическую часть системы ненужными диалектическими тонкостями, справедливо осмеянными у св. Иринея, как, например, различие между единичностью, единостью, единицей и единым; а с другой стороны, в книге о справедливости (из которой сохранились два фрагмента) он утверждал, как идеал человеческой жизни, такую же безразличную общность всего, какая существует по воле Божией в прочей природе и нарушается лишь произвольными человеческими узаконениями (в этом пункте он удалялся от Валентинова учения и примыкал к другим гностическим школам карпократианам, Исидору). Птолемей (или некоторые его ученики) внес оригинальное видоизменение основной метафизической идеи, утверждая, что абсолютному первоначалу, Глубине, присущи два вечные аффекта или расположения: пассивный мысль и активный воля. Мысль заключала в себе идеально всякое дальнейшее произведение Первоначала, но не могла ничего реально осуществить сама собой, пока ее не оплодотворило активное волевое начало, породивши из такого сочетания Ум и Истину, а затем и все прочее (в наши дни известный Гартман в точности воспроизвел и присвоил себе этот метафизический роман). В письме к Флоре (сохраненном у св. Епифания) Птолемей доказывает, что закон Моисеев по происхождению своему тройствен: одна часть его содержит заповеди Божий, другая принадлежит Моисею, третья семидесяти старейшинам. То, что в законе идет от Бога, также трояко по своему характеру: есть заповеди, исполненные Христом и обязательные для всякого христианина (десятисловие); есть законы, упраздненные Евангелием (око за око и т. п.), и есть, наконец, предписания символические и аллегорические. При таком своем смешанном характере это законодательство не может происходить ни от абсолютно доброго, ни от злого начала, а происходит от Бога справедливого, создавшего видимый мир (Димиурга) и занимающего среднее положение между добром и злом. Гераклеон написал толкование на Евангелия от Луки и от Иоанна (фрагменты сохранились у Климента Александрийского и у Оригена); ученики его установили особое таинство для умирающих, которых мазали елеем, поливали священной водой и произносили над ними специальные молитвы и заклинания, чтобы искупить их духовную сущность из-под власти Димиурга и дьявола.

К Валентиновой школе относят также Марка волхва, который думал дать новое основание системе в сложении и разложении чисел, имен и букв. Вместе с тем он и его последователи предавались усиленно магии и практической теургии, чем привлекали многих, особенно богатых женщин. Марк, равно как Секунд и Птолемей, действовали на Западе (в Италии и Галии); представителями же Валентиновой школы на Востоке были Аксионик и Ардезиан. Эта школа, в качестве изолированной и остановившейся в своем развитии секты, продержалась до V века и в некоторых городах имела даже особые храмы.

Вл. С.